Увидеть Париж и умереть», «романтическая Франция» - слышишь подобные фразы и представляешь себя где-нибудь в Париже… с чашкой шоколада и круассаном в руке… А вот Александр Домогаров – счастливый человек! Для того, чтобы попасть во Францию, ему не надо покупать билеты и оформлять визу – достаточно лишь выйти на сцену в главной роли в спектакле «Сирано де Бержерак», вспомнить своего Жоржа Дюруа из постановки «Милый друг», поставить диск с фильмом «Графиня де Монсоро» и увидеть себя в роли де Бюсси. А еще он оказывается во Франции каждое утро – на репетициях спектакля «Палач» по пьесе Эдуарда Радзинского.
«Если мечтаешь о том, чтобы состояться в актерской профессии, то, наверное, хочется чего-то подобного тому, чтоб ты в город прилетел – и аэропорт встал, все смотрят на тебя, все хотят увидеть хоть краем глаза, чтобы ты рядом прошел. Это успех. А не то, что ты один раз по телевизору засветился – уже звезда. Надо отдавать себе отчет, что это очень тяжелая работа, и четко понимать – оказаться на вершине достаточно просто. Удержаться тяжело. Почему-то не верю людям, которые говорят, что им не нужна слава и популярность. В наше время слабо верится в искусство ради искусства».
«Когда слышу «Франция» - сразу представляю Париж, Лувр. Был в Париже года три назад на съемках фильма «Звезда эпохи». К сожалению, не смог провести в Лувре достаточно времени – из-за работы времени постоянно не хватало. Поэтому в основном знаю Францию по книгам, картинам… и немного по своим коротким, но ярким впечатлениям. Скажу честно: у меня не было расхожего ощущения «увидеть Париж и умереть». Город, конечно, своеобразный, располагает к любви и романтике, но я был на работе, поэтому, несмотря на весну, с влюбленностью как-то не задалось… Вообще мне кажется, что впечатление от любого города на земле полностью зависит от твоего собственного настроения. Можно в какой-то маленький российский городок приехать и остолбенеть: «Как красиво!» На самом деле там будет все развалено, сломано и так далее… Но у тебя верное настроение было».
«Мне кажется, что Франции было бы лучше сохранить статус монархического государства. Я так полагаю не из политических убеждений, но потому, что монархия – это особый образ. Вот как в Англии – королева не несет практически никакой политической нагрузки, все делает парламент. Но она есть символ, основа государства. Это образ, благодаря которому сохраняются традиции. «Королева», «королевская семья» - звучит? И еще как!»
«Можно было бы блеснуть интеллектом и сказать, что историческая личность, с которой у меня ассоциируется Франция, это в первую очередь Шарль де Голль, но зачем? Первый, кто вспоминается, это известнейший литературный персонаж – Д'Артаньян. Он для меня истинный француз. Лошадь желтого цвета, шляпы с перьями, шпаги, дуэли и «Пора-пора-порадуемся!» Видимо, это навсегда – Франция и романтические герои, мушкетеры, страстные романы, красивые женщины, французский двор, галантный век, «после нас хоть потоп» и так далее…»
«Во Францию мог бы уехать, но только по работе. До сих пор все мои визиты туда были рабочими и деловыми».
«Если говорить о французской красоте, то сразу говорю: Анни Жирардо. Почему-то сразу вспоминается именно то поколение»…
«Принципиально перестал ездить на фестивали – предпочитаю общаться живьем. Мне приятнее с человеком в гримерке перед съемками пообщаться, чем пересекаться в какой-то тусовке. Раньше были интересны подобные мероприятия: Канны, Ницца… Канны поразили меня обилием красивых людей: ухоженные импозантные мужчины, красивые роскошные женщины… Я восхищался, пока мне не сказали «Дурак ты! Это же со всего мира люди приехали на фестиваль! Откуда ты знаешь, что это все французы?» А я даже как-то об этом не подумал – просто любовался».
«Возможно, именно на одном из фестивалей у меня появилась мечта: очень хочу взять автограф у двух актеров. У Аль Пачино, и у Делона! Делон с возрастом стал просто великолепен! Раньше он был просто красивым мужчиной. А сейчас на его красивом лице появились морщинки, видна вся его жизнь и колоссальный опыт. И это стало по-настоящему красиво».
«Из своей первой поездки во Францию я вез домой какой-то жутко пахучий сыр и естественно, «Бордо». Сейчас я бы привез какие-то картины. Это могла бы быть современная живопись пятидесятых годов. А вот если бы у меня была возможность увезти с собой частичку Франции, то тихо отпилил бы кусок Эйфелевой башни. Для меня это главный символ Парижа. Правда, наверное, в этой железке никто не увидел бы ни башни, ни Парижа… Но, главное, что я бы знал, что это и откуда».
«Особенно важными личные достижения становятся годам к сорока. Уже надо кем-то быть, что-то значить. Если ты понимаешь, что достиг какого-то уровня, какой-то планки, которую ты себе установил – это прекрасно. Важно, когда окружающие люди (и близкие, и просто знакомые) дают нам время, чтобы состояться. Часто они хотят все сразу. Начинают либо требовать, либо давить. Или же наоборот: ты начинаешь подниматься, а они тебя обратно тянут, мол, вернись, раньше с тобой удобнее было. Надо давать время и не бояться того, что твой человек может подняться. Если он адекватен, он и тебе поможет подняться, чтобы не допустить пропасти между вами».
«Для того чтобы мужчина мог полностью реализоваться, рядом с ним должна быть женщина, которая была бы не только женой, но и другом, соратником. В таком случае она непременно будет помогать ему двигаться вперед. А для того чтобы это было максимально эффективно, надо давать друг другу возможность раскрыться. Немного смирить свои амбиции, подождать. Если женщина помогает хотя бы морально – то у мужчины такая поддержка возникает, что просто диву даешься! Настоящий женский интерес не надо понимать – его надо прочувствовать, на каком-то химическом уровне. Бывает, что неожиданно от человека какая-то волна пошла, флер какой-то необыкновенный… Тогда можно пробовать».
«Не могу сказать, что стремлюсь к какому-то особенному богатству. Меня устраивает мой нынешний уровень. Да, хочется чего-то еще, но чтобы положить на это жизнь – нет, это не мой путь. Да, в той жизни много красоты, блеска, мишуры: огромные дома, яхты, бриллианты… Но надо помнить одно: испытание деньгами – одно из самых сложных. Есть люди, которым дано быть богатыми. Но вот почему-то я не вижу среди них большого количества меценатов… А здесь уже хочется сказать: если у тебя есть предназначение, то будь добр ему соответствовать. В России тоже начинает потихоньку развиваться благотворительная деятельность, то в основном, активно себя проявляют люди искусства. Возможно, чтобы человек начал заниматься благотворительностью, с ним должно произойти какое-то знаковое событие, которое перевернет ему все представление о мире. Для меня таким потрясением стала поездка к детям Беслана. Сразу же меняется отношение к жизни. И хочется что-то сделать».
«Я из тех людей, которые не берут уроков. Даже у жизни. Несмотря на то, что я слабо верю в бескорыстные человеческие отношения, ко мне легко подобрать ключик: очень легко раскрываюсь, особенно на искренность. Мне с каждым годом все сложнее и сложнее верить людям, но все равно я верю в хорошее».
Текст: Наталья Сажина. www.gogol.ru
Фото Юрия Захаркина
